Мой первый зверь

[A-le-Xandr]

Мой Первый.

Светало. Черная муть уходящей ночи превращалась в серое стылое утро. Легкий ноябрьский морозец пощипывал щеки двух мужчин с ружьями, стоящих во дворе двухэтажного дома в ожидании машины. Мы с отцом собрались на охоту. Взрыкнув, колеса УАЗика-«буханки» легко смяли небольшой позавчерашний сугроб. – Залезайте! – выдохнув папиросный дым крикнул водитель. – Нужно забрать еще двоих! Начинался первый день охоты…
Впервые в жизни получив приглашение на охоту на косулю, я с нетерпением охотника –первогодка ждал выходных. Все начиналось просто замечательно. Шла вторая неделя зимнего охотничьего сезона. Отец по телефону рассказывал, что косули достаточно много, мужики охотятся удачно. И вот позади почти четыреста километров от Тюмени до поселка Абатский, радостная встреча родителей, последние охотничьи приготовления.
Утром мало не десяток мужиков погрузились на машины, выехали в угодья, лесник довольно быстро нашел след. Охоте началась! И… ничего. Пустой короткий зимний день. То есть, не совсем пустой. Первый же загон оказался удачным. Почти. Косули вышли точно на номер. Стрелок, молодой паренек с одностволкой, взятый на роль загонщика и по недосмотру (или доброте родственника-лесника) поставленный на линию, правда, сдвинувшийся с номера, причем весьма неудачно, видел их всех, неторопливо бегущих, сквозь густой кустарник, метрах в сорока с небольшим. Стрелять ему было совершенно безполезно, картечью с такого расстояния сквозь ветки не взять. Он все-таки не утерпел, не дождался загонщика, выстрелил сгоряча, надеясь, как потом говорил, что косули выйдут к следующему номеру. Ага, так и поверили… Без толку конечно. Ушли. Все. Еще один пустой загон. Звери «скололись» не дойдя двухсот метров до номера, охотник видел их, уходящих полем. Карабинов нет, не взять… И еще один неудачный загон...
Где-то после обеда на капоте «Нивы» состоящего из традиционного хлеба, сала, колбасы и лука, я понял, что косули просто издеваются над нами. А как же, извините, оценивать тот факт, что крупный самец, невзирая на два выстрела, сделанные загонщиками в его сторону, по поднявшимся косачам, не выскочил напрямую на последний в цепи номер, а терпеливо стоял в кустах напротив, в пятнадцати-двадцати шагах от стрелка! Мы в том загоне расположились за деревьями справа от лесной дороги, и косулям, вполне правильно взятым в классический оклад с тремя загонщиками, выход был только через просеку. На стрелков. Хруст ветки - Движение! И …когда я увидел одного из трех загонщиков вышедшего почти прямо на меня то, привычно закинув на плечо ружье, уже не дожидаясь старшего, который снимал номера, вышел на лесную дорогу. Постепенно подтянулись остальные, и мы потихоньку двинулись к машинам. А косуля стояла и ждала слева! А потом, не торопясь, перешла дорогу, нагло пройдя прямо по тому месту где стоял стрелок! Об этом мы узнали от загонщика-лесника, который шел по краю загона (я, конечно, опускаю его многочисленные непечатные выражения).
Повезло только под вечер. Реально на пятом и последнем в этот день загоне. Две косули выскочили на Михалыча. Он, конечно, выстрелил в самую крупную. Косуля споткнулась, от второго выстрела перевернулась через голову, вскочила, ударилась головой о дерево и замерла. Михалыч, опытный охотник, уже не торопился. Опустил ружье, переломил… Как вдруг зверь, вскочив, в два прыжка исчез за стеной кустов! Старший бросать подранка не позволил, и пока мы ждали, что зверь облежится, пили крепкий горячий чай, разговаривали про «непруху», «пуганых козлов» и молодых охотников, которые «громко» стоят на номере. А потом тропили след, «обрезать» вокруг околка не получилось, зверь пошел в массив, до самой почти темноты. Подранка взяли, когда уже совсем смеркалось, охотник чуть не наступил на косулю, хруст ветки, краткий сочный мат, хлопок одиночного выстрела… Есть.
Трясясь в УАЗике по разбитой тракторами дороге, я прокручивал в голове события сегодняшнего дня. Не везло. Вроде бы и зверь есть, и загоны делаем правильные, но не везет. «Теперь я понимаю, почему охотники называют косулю «козлами» - мелькнула мысль. Но посмотрим, как пойдет охота завтра». Из ощущений помню усталость, тяжесть ружья в руках и еще невероятно сильное желание взять зверя. Самому.
«Завтра» было холодно. Поднявшийся ближе к вечеру ветер совершенно замел старые следы, ударивший морозец сковал деревья. Мороз и низко висящее небо, порывистый ветер… Утро было хмурое, распогодилось только ближе к полудню. Следов было как-то совсем мало, которые были и те полузаметенные, меньше и охотников. Некоторые мужики не смогли поехать на следующий день.
Первый загон был на краю болота. Отчетливые следы только что прошедших зверей. Обкладываем. Не хватает номеров, линия получается излишне растянутой, и звери выходят. Выводит их из оклада крупный самец. «Уж не тот ли самый, что так хамски вчера прошел по номеру? Во опытный зверь» – подумалось с невольным уважением. Однако пустой и довольно долгий загон настроения не прибавил.
Отец замерз стоять на номере, и решил один пойти в следующий загон. «Схожу, прогуляюсь, - говорит. Что-то надоело просто так стоять… мож косачишку нагляжу»… Меня тогда поставили на самом краю стрелковой линии. Услышал отдаленный выкрик. Погнали кажись…
Я стоял под высокой раскидистой березой, вдыхая свежий лесной запах. Сверху, прямо над головой, остервенело долбился дятел, крошил бересту на голову и за шиворот. «Ах, ты гад, ну только досиди до конца загона, уж я тебе врежу!» - думаю… Улетел, стервец. Провожая наглую птицу взглядом, краем глаза поймал движение прямо впереди. Сердце аж ухнуло. «Неужели? Косуля! Ко мне?»
Вот во что во что, а в это не верилось совершенно. Казалось, сейчас, она растает как видение… как будто и не было ее… Но видение исчезать не спешило.
Сквозь редколесье, совершенно не торопясь, спокойно и обдуманно прямо на меня, «в штык», как говорят охотники, легко бежал здоровенный красавец-рогач. Стоя за большой березой, я был совершенно не виден ему. «Так, в верхнем стволе картечь 7,15 в нижнем четыре нуля – прокручиваю в голове. Теперь главное не торопиться!». Чуть не силой заставив себя не выстрелить бесполезно на добрых девяносто метров, заметно успокаиваюсь.
Верное и любимое ружье ТОЗ-34 в правой руке, поднимаю медленно, сам полностью скрытый деревом слежу за косулей одним глазом. Идет, идет, не останавливается! Наметить примерный сектор стрельбы естественно по неопытности забываю, пытаясь успокоить все еще сильно бьющееся сердце.
Ближе, еще ближе. Девяносто, затем уже восемьдесят метров. «Не нервничать, не стрелять далеко» - думаю про себя. Шестьдесят… Хорошо, красиво идет рогач. Стараюсь сдержать дыхание, приглушить такой, кажется, громкий звук бьющегося сердца. Полста. Прямо на меня, не сворачивает. Вот это да! Я его все это время вижу. Обдумано, неторопливо идет, уверенный что вывел стадо из загона. Отвлекает…. Близко!
Не дыша, я стоял за деревом. Хорошо могу рассмотреть его - легкий пар от дыхания, черные влажные глаза, рога ветвистые, уплощенные на концах. Классные рога! Прекрасная дистанция выстрела из гладкоствольного ружья. Тридцать метров. Цевье падает в руку, предохранитель ползет вперед. В этот момент зверь еще не видя меня, видимо что то почувствовал, и стал забирать чуток правее, идеально повернувшись ко мне левым боком. Можно стрелять!
Гулкий «бу-бух!» разнесся по замершему лесу. Даже еще не видя, понимаю, вернее чувствую каким то нутряным чутьем – попал! «По месту», как говорится. Зверь мой. Мой! Рогач перевернулся в последнем прыжке… Прямо в левый бок, все. Готов. Второго выстрела не требуется, думаю.
И только я начал опускать ружье, он вскочил, и сделал просто невероятный прыжок! (Потом я специально посмотрел – больше пяти метров, с места. На чистом снегу отчетливо было видно все). Приклад в плечо, удар отдачи, эхо выстрела… в самый-самый момент приземления… четыре нуля из получока на двадцать пять шагов в шею и голову. Он снова перевернулся…Теперь то уж точно все…
Переламываю ружье, гильзы выброшенные резким эжектором вылетают за правое плечо, и вдруг, как в дурном сне, рогач снова вскакивает! Патроны бросаю в стволы в секунду, а он опять прыгнул! С места, снова огромный прыжок. Но… уже почти к тому самому месту, где я выстрелил первый раз. Громкое «клац» цевья… Ловлю мушку, готовлюсь выстрелить. Зверь упал. Лежит. Бегу к нему, он больше не пытается встать, и слышу только шумный последний выдох красивого огромного самца… и вижу, как он ткнулся мордой в чистый снег....
Что сказать про тот момент…кто не был на охоте, может и не поймет, как выбрасывается в кровь адреналин от осознания того, что ты победил, что взял зверя. Охотничий азарт какого то первобытного свойства захватывает дух, и рвется наружу. «Есть! Взял!» кричу…Кто то из мужиков недовольно ругнулся – ждали то стадо… «Молчи!»… но мне уже все равно! Я взял свою первую косулю! Сам! На классической сибирской загонной охоте! Это ни с чем не сравнимое ощущение охотника-победителя, взявшего самого первого в своей жизни серьезного зверя, останется со мной навсегда, как и похвала и законная гордость отца за выдержку, и красивый выстрел сына…
Сколько их потом было, этих разных охот. Сколько было выстрелов, взятых зверей…. Каждый удачный выстрел по-своему прекрасен, и запоминается навсегда. Память хранит эти ощущения как величайшую драгоценность для одного человека. Охотника. Но как бы хороши ни были последующие красивые, дальние выстрелы уже из карабина, сильней всего запомнился этот. Первый.

Александр Романов

[Блудный доктор]

Ээх! Будто сам на том номере постоял!